Необычный ночной феномен, о котором рассказывали мыслители Востока и который всё чаще интересует исследователей, выглядит почти парадоксом. Речь о редком состоянии, когда во время глубокого покоя сохраняется тихая осознанность без образов, мыслей и привычного внутреннего диалога. Не грёза и не обычное бодрствование, а будто чистое присутствие, «знание о том, что знаешь». Если такие рассказы точны, они помогают по-новому взглянуть на природу субъективного опыта и приблизиться к ответу на давний вопрос о том, как устроено то, что принято называть сознанием.

Тихая осознанность во время ночи

В восточных духовных традициях этот феномен описывали веками. В адвайте веданте глубокий покой, называемый сушупти, трактуется как «просто осознавание», когда «я» не держится ни за образы, ни за мысли. В линии дзогчен практикуют йогу сновидений и практику ясности, развивая умение узнавать ночные состояния и оставаться в ясном присутствии. В таких описаниях звучит идея о чистом, качественном свете, где нет привычного «объекта», на который оно направлено.

Для современной науки подобные сообщения — серьёзная загадка. Как возможно быть внимательным, не удерживая ничего в фокусе восприятия. Если это реально, часть популярных подходов, где внутренний опыт всегда связан с чем-то конкретным, нуждается в пересмотре. Пусть осторожно, но эти данные призывают расширить картину того, что вообще бывает в человеческом опыте.

Самая интригующая мысль здесь в том, что человек способен ощущать «ничто» и при этом оставаться в ясном присутствии — без образов, без внутренней речи, без привычного «я»;

Как ученые изучали редкое явление

Группа исследователей провела серию работ, чтобы описать, как выглядит состояние без содержания во время ночного отдыха. Сначала был большой онлайн-опрос 573 человек о необычных переживаниях, затем глубинные беседы с 18 участниками по протоколу, навеянному методикой микрофеноменологического интервью — она помогает вспоминать и передавать тончайшие детали личного опыта.

• Опрос включал вопросы о минимальных формах переживаний, например о ясном присутствии после распада сна-фантазии или о «знании факта, что человек спит»;
• В интервью искали именно случаи, где нет зрительных, слуховых или мыслительных сюжетов, а остаётся едва уловимое ощущение присутствия;
• Анализ сопоставлял такие сообщения с традиционными описаниями и с данными о смежных практиках.

Методика позволила собрать довольно тонкую палитру. Исследователей интересовала не мистика, а повседневные, пусть и редкие, эпизоды, которые можно сверить между собой и описать простыми словами.

Какие переживания описывали участники

Выявилась спектральная картина переживаний, которые авторы назвали безобъектными. В них не было ни ярких картинок, ни слов, ни чёткой внутренней истории. Люди сообщали о едва ощутимом «есть» без привязки к телу или роли наблюдателя. Иногда — о пустоте или «тишине внутри». Бывали и следы очень грубых грёз, будто мир намечался, но не проявлялся.

1. Ощущение «присутствия без содержания» — просто знание, что внимание не выключено;
2. Состояние без привычного «я», где личные границы как бы растворяются;
3. Впечатление «ничего» или «пустого пространства», но без тревоги и без сюжетов;
4. Едва заметные отзвуки простейших грёз, которые тут же исчезают.

Часть рассказов поразительно рифмовалась с традиционными описаниями, хотя люди не занимались специальными практиками. Это добавляет веса гипотезе, что подобные эпизоды возможны и у тех, кто не упражняется в йоге сновидений или длительных медитациях.

Связь с осознанными снами и практиками

Интересная деталь — статистическая связь с осознанными грёзами. Те, кому удавалось понимать, что сновидение идёт прямо сейчас, чаще отмечали и описываемые эпизоды. При этом часть опытных «люцидных» сновидцев не сообщала о таких состояниях вовсе, что подчёркивает отсутствие простой зависимости.

• Специальные упражнения не оказались обязательным условием — semelhantes переживания встречались и у людей без практик;
• Осознанные грёзы чаще соседствовали с эпизодами «тихой ясности», но совпадение было не у всех;
• Авторы подчёркивают редкость феномена и необходимость методов, которые аккуратно повышают вероятность его появления.

Выходит, перед исследователями стоит двоякая задача — не только зафиксировать редкие случаи, но и обучать добровольцев безопасным навыкам распознавания ночных состояний, чтобы собирать больше убедительных данных.

Эксперимент по вызову такого состояния

В новой работе команда протестировала протокол индукции, сочетавший мягкую медитацию, визуализацию и техники из тренировки осознанных грёз. Четырёх участников обучили сохранять ясность на входе в ночной покой и подавать условный сигнал глазами, если удаётся остаться в осознанном режиме. Портативная ЭЭГ фиксировала активность мозга и помогала сопоставить субъективные отчёты с физиологией.

У части добровольцев эпизоды без содержания случались в период, который обычно относят к медленноволновой стадии. Принято считать, что в этот промежуток сложные сюжеты редки, но простые переживания возможны. Точный механизм неясен, зато появляется окно, где внутренний опыт можно изучать без насыщенных грёз.

• Сигналы глаз служили ориентиром для отметки момента, когда человек ощущает ясность;
• ЭЭГ добавляла объективную опору и помогала отделять глубокую фазу от других стадий;
• Комбинированный подход показал работоспособность и открыл путь к более широким сериям.

Почему это меняет разговор о сознании

В научных спорах нет единства относительно того, на чём держится субъективный опыт. Популярные версии говорят о «распространении» информации по мозгу, другие подчёркивают роль интеграции сигналов и внимания. На этом фоне минимальные формы осознанности помогают нащупать границы: бывает ли внимание к «ничему», возможна ли ясность без опоры на образ или мысль.

Собранные данные расширяют горизонты ночного исследования, где раньше внимание почти целиком занимали грёзы и похожие состояния. Теперь в фокусе — простые варианты ясности, близкие к глубокой медитации, сенсорной тишине или эпизодам «провала мыслей» (когда ум на миг будто ни за что не цепляется). Кажется, именно такие случаи, очищенные от сюжетов, дают шанс точнее настроить теории и отделить обязательные элементы переживания от второстепенных.

Если человек способен оставаться в ясном присутствии среди полной внутренней тишины, это намекает на ядро субъективного опыта, не сводимое к картинкам и словам;

Всё сказанное складывается в важный вывод: редкие, но наблюдаемые эпизоды тихой ясности во время ночного покоя не сводятся к экзотике. Восточные описания сушупти и практик вроде йоги сновидений неожиданно встречаются с современными опросами, интервью и записями ЭЭГ. Поскольку феномен иногда случается и без специальной подготовки, он перестаёт быть уделом узкого круга практиков. Значит, стоит развивать бережные способы индукции, продолжать сопоставлять субъективные отчёты с физиологией и не бояться пересматривать рабочие теории. Ничто так не вскрывает устройство внутреннего мира, как редкий момент, когда внутри — тишина, а ясность никуда не девается.